Со злости Райан так прибавил напор холодной воды, что невольно вздрогнул от мощных и колючих струй, бьющих сверху. Однако он взял себя в руки и стоял не шевелясь, пока не досчитал до двухсот. Затем резко выключил воду и проворно ступил на коврик.

Ну и что с того, что он проспал? Как бы то ни было, он, как обычно, сделает утреннюю зарядку. Час в гимнастическом зале в цокольном этаже, полчаса на “Наутилусе”, тридцать минут в джакузи, еще разок примет холодный душ – и любая неразбериха вылетит из головы.

В желудке ощущалась какая-то тяжесть, и он приложил ладонь к животу. Последствия кулинарных изысков Шэрон в стиле “моренго” пройдут, вероятно, не скоро.

Зарядочка что надо!

К тому времени, как Райан вошел в стеклянную башню, в которой размещалась компания “Кинкейд Инкорпорейтед”, и сел в лифт, настроение его заметно улучшилось. И Девон, и Шэрон остались далеко позади, в воспоминаниях. Что, интересно, Фрэнк делал вчера вечером? – подумал он, поднимаясь на сороковой, самый верхний, этаж. Может быть, удастся сыграть партию в “гарден”.

Секретарша, как обычно, улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой. Райан улыбнулся в ответ, махнул рукой служащему почтового отдела и задержался на секунду у стола секретарши.

– Доброе утро, Сильвия. Как уикенд?

– Полагаю, немного лучше вашего. – Она посмотрела на него, оторвавшись от бумаг. – Что это у вас с челюстью? Кто-нибудь ударил? Рука его дернулась к лицу.

– Нет, – отрывисто сказал он. – Конечно, нет. Почему вы вообще задаете такой…

Райан, вдруг осекшись, нахмурился. Дверь в его личный кабинет была приоткрыта. Странно! Он нахмурился еще больше, заметив пару женских ног в туфлях, шагающих взад-вперед по берберскому ковру.

– Что за черт! Сильвия! В моем кабинете кто-то есть?

– Да.

– Да? Что вы имеете в виду? Вы отлично знаете, что пускать кого бы то ни было…

– Я знаю, сэр, но я подумала, что в данном случае все о’кей. Это ваша племянница.

Райан застыл на месте.

– Моя – кто?

– Ваша племянница. – С лица его немолодой секретарши сошла улыбка. – Ну, так она мне представилась, мистер Кинкейд. Она сказала, что ее зовут Девон Кинкейд и…

– Никаких звонков в течение получаса, жестко проговорил Райан.

Он прошел в кабинет и захлопнул за собой дверь; в несколько шагов достигнув своего стола, отключил телефон.

Девон, смотревшая в окно, повернулась к нему лицом.

– Наконец-то, – сказала она строго. – Я жду уже больше часа.

Райан бросил портфель на стол, расстегнул пиджак и уставился на нее.

– Что вы здесь делаете?

– Секретарша заверила меня, что вы всегда приходите до девяти, но…

– Меня не интересует, в чем моя секретарша могла вас заверить!

Он злобно зашагал по направлению к ней. Каждая черточка его лица выражала крайнее раздражение.

– Откуда вы свалились? Соврали, что вас зовут Кинкейд, что вы – моя племянница!

– Я и есть ваша племянница, – сказала она, чуть покраснев. – Ваша племянница по отчиму, если уж вы хотите, чтобы все было точно.

Райан прищурил глаза.

– Я вовсе не хочу, чтобы все было точно. Я вообще не уверен, что существует такое понятие, как “племянница по отчиму”, как вы выразились.

У нее, наверное, в печенках сидит строить из себя племянницу, подумал Райан, находясь все еще во взвинченном состоянии. Похоже, она играет роль из недавней версии “Ярмарки тщеславия”.

Сегодня – ни бархатных накидок, ни строгих, официальных костюмов. На Девон была твидовая спортивная куртка цвета овсяной каши поверх черной водолазки, выцветшие джинсы и высокие, до щиколоток, кожаные ботинки. Волосы забраны ниже затылка скромным черным бантом.

У Райана заныло в животе. Если присмотреться, она вовсе не похожа на чью-то племянницу. Племянницы – это обычно аккуратные, миловидные маленькие девочки в красивеньких хлопчатобумажных или льняных платьицах, а в этой Девон нет ничего такого миловидного. Джинсы тесно облегают стройные, красивые ноги и крутые бедра; формы высоких, округлых грудей ясно просматриваются под курткой, прикрытые лишь тонкой водолазкой. А волосы… У Райана мелькнула мысль, что если лишь одним пальцем дернуть за бантик пониже затылка, то вся масса тяжелых золотых шелковистых волос свободно заструится вниз, по плечам…

Черт! – выругался про себя Райан, и выражение его лица стало еще суровее.

– Ну? – холодно процедил он. – Я жду. Что же это такое важное произошло, что вы враньем проложили себе дорогу в мой кабинет?

– Мне нужно было вас видеть… И я думаю, не стоит валить всю вину на драконшу, которая сидит по ту сторону двери, у входа.

– О’кей, – сказал Райан, прислоняясь к столу и складывая руки на груди. – Итак, вы меня видите. И что же? В чем, собственно, дело?

Щеки Девон покрылись румянцем.

– Почему вы всегда стараетесь меня унизить? Это что – для вас необходимо? Вы отлично понимаете, почему я здесь. Просто ждете, чтобы я сама объяснила, потому что знаете, что тем самым смутите меня.

– Мне бы не хотелось портить такую красивую сцену, Девон, но мне кажется, вас вообще ничем нельзя смутить. К тому же я до сих пор не могу взять в толк, о чем вы говорите.

Девон пристально посмотрела в неумолимо-безжалостное лицо Райана. Не может быть! Мужчина с таким красивым лицом – и конченый мерзавец?

Не то чтобы высокомерие и недоброжелательность Райана удивляли ее. Она уже достаточно повидала людей его класса, годами находясь среди них, и она знала, что они собой представляют. Пусть тот жуткий интернат, который она закончила, и не научил ее быстро печатать на машинке и вести учет своей кредитной книжки, зато там она хорошо усвоила: богатые твердо убеждены, что они владеют всем миром.

– Ну что? Вы собираетесь сообщить, почему явились сюда, или мне вызвать охрану, чтобы вас вывели вон?

– Вы самый… самый настоящий сукин…

– Какая приятная беседа, дорогая, – проговорил Райан. Он обошел стол, сел в кресло, отодвинулся и положил ноги на стол. Холодно улыбнулся. – Если так дальше пойдет, вы меня действительно обведете вокруг пальца.

Девон все еще во все глаза смотрела на него, как вдруг ей пришла мысль, что этот тип, вероятно, говорит правду: он действительно не понимает, зачем она явилась сюда. Она осторожно кашлянула.

– Вы… вы действительно не знаете, зачем я здесь?

– Нет, черт побери, не знаю. И у вас есть ровно две минуты, чтобы все мне объяснить, иначе я вышвырну вас отсюда так, что вы шлепнетесь на вашу красивую попку.

Девон провела языком по губам. Да расскажи ему, сказала она себе, и дело с концом.